Мебель: из мира фантастики – в реальность  

Мебель: из мира фантастики – в реальность

Научная фантастика и учит мыслить, а значит,
принимать решения, выявлять альтернативы
и закладывать основы будущего прогресса.

Рэй Брэдбери

Существует немало научно-фантастических произведений, в которых высказывались идеи, описывались технологии и машины, спустя время появлявшиеся в реальной жизни.

Жюль Верн, Герберт Уэллс, Александр Беляев, Генрих Альтов, Айзек Азимов, Станислав Лем – вот лишь несколько имен из плеяды мастеров научной фантастики, предсказавших появление вертолетов и подводных лодок, телевизоров, роботов, компьютеров, Интернета, смартфонов и множества других полезных вещей, ныне прочно вошедших в нашу жизнь.

Кто-то называет этих писателей пророками, однако сами фантасты в большинстве своём на такую роль не претендуют. Так, Иван Ефремов в ряде своих статей о научной фантастике писал: «Отталкиваясь от несовершенств существующего мира, всякий человек пытается так или иначе улучшить жизнь…Возникает необходимость в научной мечте — фантазии, обгоняющей собственно не науку, так как она исходит из нее же, но возможности конкретного применения ее передовых достижений».

О какой мебели мечтали 60 лет назад?

«Попав на мебельную фабрику, путешественники были очень удивлены тем, что стулья, столы, шкафы, диваны, кровати изготовлялись здесь не из дерева, а из различных пластических масс. Процесс производства был очень прост. Заранее заготовленная пластмасса подавалась в отверстие штамповальной машины. Там она сдавливалась при помощи пресса, в результате чего из машины выскакивал готовый стул, стол или кровать. Для изготовления шкафов, буфетов или диванов требовалась не одна штамповальная машина, а две, три и даже больше. На одной такой машине штамповался сам шкаф, на другой — дверцы к нему и полки, на третьей — ящики, и так далее.

Пластическая масса изготовлялась самых различных цветов и оттенков. Была так называемая древопластмасса. Сделанную из нее мебель невозможно было отличить от деревянной. Была также металлопластмасса, которая полностью заменяла металл. Помимо мебели, из металлопластмассы делали люстры, дверные ручки, рамы для картин, зеркала.

Наконец, была мягкая, как пух, эластопластмасса, которая шла на приготовление тюфяков и матрасов, а также подушек и мягких спинок для диванов и кресел.

Помимо простой, на фабрике изготовлялась и комбинированная мебель, как, например, комбинированный диван-кровать, который мог в одно и то же время служить как диваном, так и кроватью, стол-холодильник, стул-пылесос, кровать — книжный шкаф, кресло-велосипед и другие. Но больше всего нашим путешественникам понравилась дутая, или так называемая пневматическая мебель. Шкафы, столы, кресла, диваны делались из резины и надувались воздухом.

Эта мебель была очень удобна для перевозки, так как стоило выпустить из нее воздух — и целый комнатный гарнитур помещался в небольшом чемоданчике. Наибольшим изяществом отличались пневматические кресла, диваны и кровати, так как при надувании их воздухом они приобретали выпуклые, обтекаемые, гладкие формы, что очень располагало как к сидению, так и к лежанию на них.»

Догадались? Конечно, это отрывок из любимой многими детской книги - "Незнайка в Солнечном городе". Николай Носов подробнейшим образом описал и умные фабрики, и умную мебель, и даже не существовавшие в то время (а сказка впервые была опубликована в 1958 году) материалы – все те фантастические вещи, на которые дивились гости из Цветочного города, сегодня стали реальностью.

Предвидеть – не значит выдумывать 

Разумеется, и футуристическая мебельная фабрика, и мебель из пластических масс не были чистым плодом фантазии писателя: в середине XX века уже были разработаны первые станки с ЧПУ, на основе синтетических полимеров стали создавать новые композитные материалы – рисуя картину будущего, Николай Носов, конечно же, знал о ведущихся научно-технических изысканиях.

Каркасы для кухонной мебели, производятся финской компанией Puustelli Miinus из ДПК UPM Formi.    Это лишь один из многочисленных примеров применения в производстве мебели древеснополимерного композита (древопластмассы - по Носову)

Кроме того, в конце 40-х годов прошлого столетия уже были введены в эксплуатацию первые экспериментальные каркасно-панельные дома, позже прозванные в народе «хрущёвками».

Благодаря высокой скорости возведения из заранее изготовленных железобетонных панелей, они получили широкое распространение, и, начиная с конца 50-х годов, когда началось бурное жилищное строительство, миллионы семей смогли переселиться в отдельные квартиры, что было несомненным плюсом. Однако для такого жилья нужна была принципиально другая мебель: втиснуть в малогабаритную квартиру традиционные мебельные гарнитуры было невозможно.

LifeSpan Bike Desk. Разработчик - компания LifeSpan. Вариантов рабочего места с велотренажером уже множество - теперь работники умственного труда смогут держать себя в хорошей физической форме.

Потребность в компактной многофункциональной мебели диктовалась еще и ростом миграционной мобильности населения: в послевоенные годы началось интенсивное развитие промышленности, в различных регионах страны вводились в строй новые заводы и фабрики, где требовались специалисты, которых зачастую нельзя было найти на месте. Закономерно, что писатель-фантаст задумался о том, какой должна быть "идеальная" мебель, которая подошла бы для новых условий жизни.

Кресло Anda, дизайнер Техила Гай (Израиль). Легкое и изящное надувное кресло будет выглядеть "своим" в любом интерьере - прекрасный пример сочетания практичности и эстетики.

Надувная мебель дизайнера Ламбера Кемпса (Нидерланды) – в сложенном виде такой гарнитур умещается в багажнике легкового автомобиля. Мечта писателя была впервые продемонстрирована на выставке IMM в 2014 году.

Да и в наше время, когда квадратные метры в городах становятся поистине "золотыми", люди все чаще останавливают свой выбор на небольших квартирах, а обставить малогабаритное жилье с максимальным удобством можно только с помощью трансформируемой мебели, так что Николай Носов оказался прав в своем прогнозе на все 100%.

Сегодня «трансформерами» уже никого не удивишь – эта мебель так популярна и представлена на рынке в таком разнообразии, что должна стать темой для отдельной статьи: есть и книжные шкафы, превращающиеся в кровати, и диваны, внутри которых запрятаны столы и полки, и рабочие места с интегрированными велотренажерами, и бесконечное множество самых разнообразных вариантов, вплоть до модулей, из которых можно собрать всю необходимую для жизни мебель.

А что впереди?

Другой мебельный мир описал в 1971 году Станислав Лем в своём сборнике «Звездные дневники Ийона Тихого»:

«Я находился на краю засеянного чем-то поля, но то, что на нем росло, ничего общего не имело ни с подсолнечником, ни с кольраби; это были вообще не растения, а тумбочки, то есть порода мебели. И, словно этого было мало, между их довольно ровными рядами там и сям виднелись серванты и табуреты. Поразмыслив, я пришел к выводу, что это продукты биотической цивилизации. С чем-то подобным мне уже доводилось встречаться. Ибо рисуемые подчас футурологами кошмарные картины мира будущего, отравленного выхлопными газами, задымленного, уткнувшегося в энергетический, тепловой или какой там еще барьер, – просто нелепость: на постиндустриальной стадии появляется биотическая инженерия, которая все эти неприятности устраняет. Овладение тайнами живой природы позволяет производить синтетические зародыши; достаточно посадить такой зародыш куда попало и окропить горсточкой воды, как вырастает нужный объект. А уж откуда он берет информацию и энергию для радио– и шкафогенеза – не наша забота; ведь не заботит же нас, откуда зерно сорняка черпает силу и знания, чтобы взойти.

Так что не само по себе поле тумбочек и сервантов удивило меня, но крайняя степень вырождения этих плодов. Ближайшая тумбочка, которую я попробовал было открыть, чуть руку мне не отгрызла зубатым выдвижным ящиком; вторая, росшая рядом, при малейшем дуновении ветра колыхалась как студень, а табурет, мимо которого я проходил, подставил мне ножку, так что я растянулся во весь рост. Порядочной мебели подобное поведение никак не пристало; что-то было неладно с этой сельхозкультурой. Продвигаясь дальше – теперь уже с исключительной осторожностью, не снимая пальца со спускового крючка бластера, – в какой-то неглубокой ложбине я наткнулся на густые заросли в стиле Людовика XV; оттуда прямо на меня выскочила дикая козетка. Она, пожалуй, растоптала бы меня своими позолоченными копытцами, не уложи я ее метким выстрелом. Некоторое время я пробирался между купами мебельных гарнитуров со всеми признаками гибридизации не только стилей, но и значения. Там водились помеси буфетов с оттоманками, сохатые стеллажи, а широко отверстые и словно приглашающие в свое глубокое нутро шкафы были, похоже, хищными, судя по объедкам, валявшимся у их ножек.

Все более убеждаясь, что это вовсе не культурные насаждения, но сплошная неразбериха, усталый и в жарком поту (ибо солнце стояло в зените), я, перепробовав несколько кресел, выбрал одно из них, на редкость спокойное, и уселся, чтобы поразмыслить над своим положением. Я сидел в тени нескольких крупных, одичавших комодов, которые пустили многочисленные побеги вешалок...»

Воспринимать ли такое будущее как апогей развития науки, или образ массы хищной мебели – предостережение о том, что бездумное использование научных достижений только для удовлетворения желаний общества потребления может привести к разрушительным последствиям?

Судя по тому, как часто писатели-фантасты становятся провидцами, уже сегодня стоит задуматься над тем, в каком направлении «катится» мебель.